Шанс, в котором нет правил [черновик] - Ольга Чигиринская

— И он не просто умер, — сказал Волков, продолжая созерцать московские крыши. — Над ним был совершен экзорцизм.

Господин советник повернулся и Габриэлян заметил, что выглядит он неважно. Как человек, причем человек, только что переживший сосудистый криз.

Хотелось бы знать, могут эти господа сделать хоть что-нибудь по-людски? Они же сами хотели — для опытов. Для обыкновенных рабочих опытов, для обкатки оружия. И что в результате? Очередное спонтанное исцеление, которого Кошелев, в его-то возрасте, естественно не пережил. И вместо вполне пригодного к использованию старшего получаем никуда не годный труп — и заодно информируем Аркадия Петровича настолько точно и подробно, насколько это вообще возможно сделать, не подавая ему докладную записку о происшествии. Это все, конечно, тоже данные и данные полезные, но сил же нет никаких.

— Как я понимаю, совершен успешно, — сказал Габриэлян.

— Вы все правильно понимаете, — Волков провел рукой по лбу, стирая пот, которого не было и не могло быть. Нда. Если в нем отозвались такие старые рефлексы, дела и впрямь неважны.

А что если у этих господ все получилось? Если они копают не только биологию. Ищут именно способ экзорцизма с заранее предсказанным результатом?

Ну что ж… от такого эффекта и Аахен не отказался бы. Если он и правда управляем.

— Кстати, — с некоторой живостью продолжил Волков, — я не помню, Вадим Арович, чтобы я давал вам санкцию на ликвидацию Кошелева.

— Вы ее не давали, господин советник.

И это есть факт. Не давал. Ни как советник, ни как мастер.

— Чем вы тогда объясните свои действия?

Как будто такой номер и правда можно как-нибудь объяснить…

— Территориальный Совет собирается меньше чем через месяц. Дело Кошелева не поставлено на повестку дня, но непременно там окажется. Совокупность фактов такова, что Совет с высокой вероятностью приговорил бы его. Казнь вашего птенца могла повредить вашей репутации. Если бы он оспорил приговор — вам, его мастеру, пришлось бы выйти на помост. Когда-то давно вы сказали, что убивать своих птенцов — не легче, чем убивать своих детей.

Волков наморщил лоб. Он сказал это давно, очень давно, еще до рождения Габриэляна, и сформулировал несколько иначе, но фразу успели растиражировать именно в этой редакции…

— Стало быть, вы щадили мои чувства. Не могу не оценить такой подход, Вадим Арович. Благодарю. Но требую, чтобы вы в дальнейшем к нему не возвращались.

Дело не в чувствах. И он это прекрасно понимает. Я поставил его в безвыходное положение. Он может спросить с меня за это дело, но это означает вслух признать, что он меня не контролирует. Вот до такой степени не контролирует. А он этого не может себе позволить. Сейчас — не может. Как раз с учетом дела Кошелева. Два раза — это много.

Это если по поверхности.

А если глубже, то сам факт экзорцизма сказал ему все, что нужно, о том, с кем я связался и чем я занимаюсь. И почему. И почему оно было сделано, как сделано — не просто без приказа, а вопреки прямому приказу. Чтобы, если дойдет до пожара, он мог сказать правду, только правду и ничего, кроме правды. Отсчет пошел — и даже отыгранные полгода могут означать победу. Значит, у нас должен быть запас.

— Поскольку, — Волков слегка двигает ладонью, штора опускается, города больше нет, — как показывает практика, другие дисциплинарные меры не производят должного воздействия, в следующий раз мне придется вас попросту убить.

— Конечно, господин Советник.

— Я хочу, чтобы расследование по делу Кошелева началось немедленно. По всей форме. И чтобы вы курировали это дело лично.

— Будет исполнено, господин Советник.

А уж как это оформлять — как исцеление, теракт или особо зверское самоубийство, я на месте посмотрю. Сильно подозреваю, что ничего хорошего я на этом месте не увижу.

— Я не приказывал отправляться туда лично, — словно прочитав мысли референта, сказал господин советник. — Вы будете нужны мне здесь.

Значит, в Питер едет Король, и едет прямо сейчас. Авиатакси — это быстрее, чем ждать утреннего монорельса. Олег… Пожалуй, пусть остается.

— Хорошо, господин Советник. Следует ли мне поставить в известность соответствующие службы немедленно?

— Да, конечно. Я хочу, чтобы останки начали искать прямо сейчас. Если вам повезет, к утру их найдут.

К утру. Значит, мне не следует сообщать санкт-петербургскому управлению, где искать труп — даже если Тэнчу мне доложит. Хорошо.

— Если экзорцизм был успешным, господин Советник, ткани, видимо, станут устойчивее к разложению.

— Да, конечно же, Вадим Арович. Вот я бы рассыпался в прах. Но я бы не советовал вам особенно полагаться на эту устойчивость. От моего патрона в довольно краткие сроки остался один скелет. А аппаратура, работая с такими тканями, традиционно дает самые удивительные сбои.

Габриэлян вернулся за свой стол, выдохнул, вдохнул, выдохнул, послал запрос в питерское управление, кликнул домой, обрадовал Короля, посоветовал Олегу остаться дома и, раз уж выпал свободный часок — воспользоваться случаем и поиграть в игры, принял из Питера подтверждение запроса, уведомил Волкова, что дело возбуждено, вернулся к тому, чем занимался до вызова, получил от Короля сообщение, что он уже в Быково и садится на авиатакси до Питера (иврит, матерно), получил из Питера сообщение, что обнаружена машина Кошелева и одна опергруппа начала прочесывать рощицу, у которой машина стояла, а вторая — проверять логи навигатора за последние сутки и сверять с показаниями дорожных снитчей. Еще через десять минут доложили, что: а) труп предположительно Кошелева найден на полянке для пикников (в виду состояния тела идентификация пока условная, по одежде и документам), причина смерти предположительно — несовместимое с жизнью сквозное ранение головы серебряной пулей, пулю ищут);

б) на той же полянке находятся еще пять тел, трое положительно идентифицированы как охранники высокого господина Дмитрия Корбута, двое — не менее положительно — как охранники Кошелева, судя по всему, между двумя группами произошел огневой контакт;

в) в ходе этого контакта начальник охраны Кошелева Станислав Полежаев был ранен достаточно тяжело, но не смертельно; смерть наступила от потери крови, ускоренной потреблением;

г) в траве найден табельный пистолет Станислава Полежаева, из которого некоторое время назад — ориентировочно полтора часа — был произведен выстрел серебряной пулей. Отпечатки пальцев на рукояти оружия принадлежат хозяину, посторонних отпечатков не обнаружено;

д) по логам дорожного снитча РГ-8996005478СПб ДПС-14, на примыкающем к роще участке шоссе между 22–43 и 23–07 регистрируется присутствие автомобиля «БМВ-корвет» принадлежащего Дмитрию Корбуту. Совершая облет сектора в 23–13, снитч машину уже не зафиксировал.

Вот значит, кого они прибрали. Что за пристрастие к высокому искусству — не писатель, так певец. Теперь становится понятнее, почему экзорцизм. Либо присутствие Корбута с охраной помешало нормальному ходу операции, либо, раз уж объектов оказалось два, решили протестировать все, что есть в печи. Но гадать мы не будем. Мы просто пошлем запрос. И потребуем отчета.

Вот хорошо бы получить его в письменной форме установленного образца… и сдать наверх в числе прочих документов.

Габриэлян распечатал данные из Питера и отнес их Волкову. Можно было бы все перегнать на его терминал, но Аркадий Петрович любил держать в руках бумагу.

Вернулся. Переслал пакеты Королю и Олегу. Олег отрапортовал получение и добавил, что квест по главной сюжетной линии у него что-то сегодня не идет — может, харизмы ему не хватает, надо еще попрокачиваться.

Тэнчу не выходит на связь.

Через полчаса Габриэлян понял, почему. Пришло еще два сообщения из Питера. Первое: Корбут и Кошелев вчера вечером нарушили правила дорожного движения, въехав в «зеленую зону» на Петергофском. Протокол прилагается. Второе: останки Кошелева идентифицированы по срезу ногтей. На том же срезе ногтей обнаружены, впрочем, и ткани человека. Они также идентифицированы: некто Андрей Новицкий, частный детектив. Продал агентство «Лунный свет» и после этого в Питере не практиковал.

Габриэлян раскрыл протокол. Вот тебе бабушка и ночь святого Варфоломея… То есть официальная картинка у нас следующая. Предполагаемый объект «королевской охоты» обратился в агентство, вот и заявление есть, соответствующим числом, там решили, что сами не справятся — и выдернули бывшего владельца, он вмешался и достаточно успешно, но Кошелев был не один, а у его спутника — навязавшегося поперек неписаных правил — к Новицкому оказалось что-то личное… и в результате высокие господа Новицкого не поделили.

Мыльная опера. Драма на охоте.

Новицкий совершенно отчетливо, для протокола, настаивал на том, что попытка потребления совершенно легальна и что он добровольно отдает свою жизнь вместо Валерия Мантулова. Вмешиваться в таких случаях старшим запрещают… нет, не законы, а, как говорили в старину, «понятия», кодекс чести сообщества высоких господ. Кому нужна слава падальщика? Но Корбут был (впрочем, о нем пока еще нельзя говорить в прошедшем времени) самовлюбленным болваном. Габриэлян подавил вспышку раздражения в адрес господина Рождественского (о коем, спасибо Кесселю и Аркадию Петровичу, уже давно можно было говорить в прошедшем времени) — инициировал покойник кого попало. Даже не кого в голову взбредет — а кого левая нога захочет. И самовлюбленный болван Корбут по какой-то причине не мог то ли Новицкого, то ли Кошелева оставить в покое.